• Регистрация

    На указанный email придёт письмо со ссылкой для активации.

    Вы можете указать свой пароль, или оставить это поле пустым и тогда он будет сгенерирован автоматически.

    Вы можете указать отдельный логин, чтобы не использовать email для входа.

    Ваше имя, для отображения на сайте.

Погода в Шымкенте
+9°С
в Шымкенте Пасмурно и небольшой дождь
давление: 718 мм.рт.ст.
  • Регистрация

    На указанный email придёт письмо со ссылкой для активации.

    Вы можете указать свой пароль, или оставить это поле пустым и тогда он будет сгенерирован автоматически.

    Вы можете указать отдельный логин, чтобы не использовать email для входа.

    Ваше имя, для отображения на сайте.

Погода в Шымкенте
+9°С
в Шымкенте Пасмурно и небольшой дождь
давление: 718 мм.рт.ст.

Погода в Шымкенте
+9°С
в Шымкенте Пасмурно и небольшой дождь
давление: 718 мм.рт.ст.
USD448.15
EUR483.46
RUB4.86
CNY61.99
  • Регистрация

    На указанный email придёт письмо со ссылкой для активации.

    Вы можете указать свой пароль, или оставить это поле пустым и тогда он будет сгенерирован автоматически.

    Вы можете указать отдельный логин, чтобы не использовать email для входа.

    Ваше имя, для отображения на сайте.

Сегодня 29 марта 2024 года, пятница

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

Сегодня люди, критически высказывающиеся о мерах, принимаемых в мире против распространения коронавируса, есть. Но их очень мало. И позиция их зачастую воспринимается как своеобразная интеллектуальная фронда. Но на чем основано их мнение? Корреспондент «ЭК» побеседовал с одним из таких людей – доктором социологических наук, профессором кафедры теории и истории социологии Санкт-Петербургского государственного университета Дмитрием Ивановым.

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

– Пандемия, карантиные меры, экономический кризис, вызванный или усиленный ими, – беспрецедентные события. Чем они могут стать для общества в историческом масштабе?

– Я не считаю происходящее чем-то из ряда вон. Эпидемии и раньше бывали, но в нашу медийную эпоху память очень коротка. Есть такая шутка, которая в контексте происходящего сегодня несколько потеряла актуальность, но не показательность: «А куда подевалась Эбола?». Хотя было время, когда про нее говорили каждый день, из каждого «утюга», а потом все забыли. И много иных таких примеров. В этом смысле ничего нового не происходит. Это очередная вспышка инфекции. Да, безусловно, сильная и в медийном пространстве привлекающая гораздо больше внимания. И пугают ею сильнее. Но если соотнести число инфицированных с населением Земли – это не катастрофично.

А вот что касается исторического воздействия, то у меня есть мысль, что на самом деле последствия пандемии и ряда событий последних лет будут существенными, – мы из стадии глобализации переходим в постглобализацию. В том числе и из-за тех барьеров, остановок и прерывания потоков в транснациональных сетях, которые спровоцированы этой пандемией.

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

– Аргумент ваших оппонентов – мы не все знаем о масштабе пандемии. Не везде проводится массовое тестирование, и всех ли умерших идентифицируют как жертв коронавируса? То есть нет достоверной статистики.

– Я могу в ответ вернуть этот же аргумент: несовершенство статистики как раз указывает на то, что ничего страшного не происходит. Если бы происходило что-то феноменальное, то на это обратили бы внимание, статистика тут же появилась бы. Что касается неучтенных случаев заболевания – да! Я уверен, что большая часть не учтена именно потому, что заражение происходит в легкой форме и люди никуда не обращаются, потому что в этом нет никакой необходимости. Подавляющее большинство переносит инфекцию на ногах. Против нее нет иммунитета и вакцин, поэтому возникают осложнения, которые выходят за рамки тех статистических показателей, к которым привыкли во время сезонных вспышек гриппа. Но смертность совершенно не катастрофичная, хотя, естественно, гибель каждого человека – это трагедия. При соотнесении количества умерших с численностью населения выясняется, что это даже не проценты и не промилле. Поэтому аргумент о несовершенстве статистики не помогает нарисовать апокалиптическую картину. Апокалиптической ситуации нет!

– Знакомый вирусолог сказал, что этот вирус ведет себя нетипично, есть опасения, что он мутирует и усилит воздействие на организм человека. И поэтому карантинные меры нужны, чтобы постараться за это время создать вакцину.

– Вакцины всегда появляются позже, их пытаются применить против уже мутировавшего вируса. Поэтому иммунитет вырабатывается не при помощи вакцин, а в ходе эпидемии. Как бы грустно это ни звучало. А если есть мутации, значит, мы переходим на язык эволюционной биологии. Тогда надо принять и естественный отбор как ее часть. Это мы и наблюдаем сейчас – погибают те, чьи организмы не могут приспособиться к новому вызову. Да здравствует Дарвин! И в этом смысле никаких принципиальных отличий в распространении вируса нет. Это все досужие суждения. Иммунитет против этой инфекции явно не такой сильный, как против сезонных гриппов, поэтому смертность повышенная. Повторюсь: смерть каждого человека – это трагедия. Но ученые должны работать со статистикой. И гибель тысяч людей в масштабах стран, население которых насчитывает десятки миллионов, кардинально не отличается от смертности в результате вспышек других болезней.

– Откуда же такая реакция политиков практически во всех странах? Что их так напугало?

– Напугала концентрация заболевших. Как генералы всегда готовятся к прошедшей войне, так и политики готовы управлять обществом, которого уже нет. В результате глобализации возникло общество, в котором действуют совершенно другие социальные структуры. Институты, системы и нормы, которые распространяются на всю территорию, однородное по культуре и привычкам население – этим политики готовы управлять. Но на самом деле сейчас главные структуры – это транснациональные и транслокальные сети и потоки. В их узлах происходят феноменальные вспышки. О чем я? Например, на сегодня количество заразившихся составляет около 900 тысяч человек. Но в одном только Ухане их было 50 тысяч, в Нью-Йорке – 37 тысяч, в Мадриде – 27 тысяч. Места, где все кажется катастрофическим. Но это отдельные точки, а политики это экстраполируют на всю территорию. И происходит то, что происходит. Например, в России объявлена общенациональная остановка всей экономики, но две трети случаев заболевания – в Москве. А в остальных регионах масштаб такой, что его ситуацию можно легко взять под контроль даже при имеющемся уровне медицины. Нужно работать там, где проходят сети и где находятся узлы потоков. Но политики рисуют картину в масштабах всей страны, а ориентируются на ситуацию в маленькой в географическом, да и в демографическом смысле точке.

Это люди, застрявшие в прошлом. В «детстве» той политики, которая существует сейчас. И они оказались не готовы к тому, что нужно: к гибким, дифференцированным мерам. Современные власти могут только палить из пушки по воробьям. Такова была структура массового индустриального общества, в рамках которого и возникли существующие правительства, партии, парламенты, системы законодательств и силовых структур. Этого массового индустриального общества уже нет, а политика остается такой же. Все политические элиты оказались принципиально не готовы к подобной ситуации.

– Как всегда во время экстраординарной ситуации становятся особо популярны теории заговоров. Вспоминают Римский клуб, идеи ограничения населения Земли. Мол, вот и практическая реализация…

– Да, конспирологических теорий много. Говорят, что в американских лабораториях придумали биологическое оружие. Есть и суждения, что все это придумали китайцы. Есть и те, кто считает, что это российская диверсия против Запада... На здоровье. Люди могут объяснять себе окружающий мир в меру собственной интеллектуальной развитости. Одни считают это вмешательством сверхъестественных сил, другие – закулисного правительства. Можно вспомнить марсиан... Что касается рациональности. Если предположить, что есть какой-то мировой заговор с целью сократить население, то почему же так нерационально выбрано средство? Ведь никакого сокращения не происходит. Эффект этого «заговора» показывает, что либо заговор ничтожный, либо он осуществляется кретинами, либо его вовсе нет. Теории заговоров – это часть культуры современного общества. Вспомню историю, которую когда-то пародировали в мультсериале «Симпсоны»: через прививки от гриппа правительство контролирует наше поведение!

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

– К чему все придет? На чем у человечества «сердце успокоится»?

– Думаю, через несколько месяцев все успокоится. Спадет волна. В Китае и Южной Корее от эпидемии перешли к тому, что фиксируют просто случаи сезонного заболевания. Выздоравливающих больше, чем вновь заразившихся. Италия прошла через пик, хотя пока еще находится в тяжелой ситуации. Следом через пик пройдет Испания, а затем и США. Конечно, эта вспышка сильнее, чем эпидемии атипичной пневмонии или свиного гриппа, но и она себя исчерпает. А вот что произойдет с социальными структурами, с государственной властью, с привычным образом жизни – вот это по-настоящему интересный вопрос!

Глобализация закончилась еще несколько лет назад, но история с вирусом станет таким символическим событием. Барьеры на пути нежелательных потоков, подавление нежелательных транснациональных сетей становятся популярными. Следом за этим – самообеспечение, возврат производства. Пока идет шум вокруг пандемии, люди не очень замечают экономический кризис как таковой. Разрыв экономических связей и поставок, впадение всего мира в рецессию – этот эффект и нас ожидает, соответственно, закончится он стремлением возвращать производство под национальный и региональный контроль. И от либеральной глобализации мир повернется к постглобализации, в которой главными генераторами будут мегагорода. Мы придем к чему-то совершенно другому в организации жизни и общества.

– Вернемся к конспирологии. Может, это движение к иному миру и было целью «вирусного заговора»?

– Глобализация себя исчерпала раньше и другими процессами. Все, что кажется глобальным и захватывающим весь мир, сосредоточено в сети крупных мегаполисов, которые начинают конкурировать с собственными правительствами, входить в противоречие с национально-государственными институтами. Например, Лондон проголосовал против «Брексита», а вся Англия за. Лос-Анджелес и Нью-Йорк голосовали против Трампа, а остальная Америка за. Такие противоречия и определили характер того, что можно назвать постглобализацией.

То, что называется глобальным, всемирным, на самом деле сильно локализовано. В мегаполисах можно жить так, как будто мир глобален: множество культур, мобильность, интенсивная открытая жизнь. А совсем рядом – маленькие городки и деревни, где нет никакой глобализации, и им не хочется ее. В результате мегаполисы живут на контрасте и в противоречии с собственной страной. И так повсюду. Нет здесь никакого заговора. Фантазировать нужно не о заговорах, а о том, как люди, не связанные ни с политикой, ни с большими деньгами, будут приспосабливаться к новой жизни.

– А люди всегда одинаково реагируют на массовые эпидемии? Например, при эпидемии чумы в XIV веке и сейчас?

– С точки зрения цивилизации человечество за 300–700 лет продвинулось вперед. Следом за былыми вспышками чумы шли погромы. Сейчас – только ослабленная реакция вроде поисков теорий заговоров. Это не самое страшное. С другой стороны, мы ведь еще только входим в кризис. Вопрос не в эпидемиологической вспышке, а в ее социально-экономических последствиях. Ведь в средние века не сами по себе смерти от чумы приводили к бунтам и погромам. Люди впадали в нищету и безысходность и тут же начинали искать виноватых.

– Известный экономист Владимир Мау в недавнем интервью говорил, что кризис изменит мировую экономику. В частности, появятся новые формы занятости, получит распространение удаленная работа. Но тогда общество еще больше атомизируется, ведь люди выпадут даже из того офисного микросоциума, в котором вращаются сейчас.

– На мой взгляд, с аналитикой, как всегда, немного опоздали. Идеям, что нужно переходить на новые, сетевые формы, уже около 30 лет. И все эти годы такие формы занятости внедрялись и занимали свои ниши. Но нынешний кризис покажет, что тотальное внедрение дистанционной работы, виртуальных форм кооперации и взаимодействия неэффективно. Инфраструктура к тотальной дистанционной работе не готова – серверы начнут подвисать, сети не смогут выдержать такой трафик. И самое главное, выяснится, что работа в живом контакте и в комбинации с дистанционной формой гораздо более эффективна. По аналогии с тем, что после глобализации придет постглобализация, можно сказать, что после виртуализации придет поствиртуализация. Вот сейчас люди, посидев на карантине, больше начинают ценить живое общение, тактильность, физическое соприсутствие. Перспектива – это дополненная социальная реальность, когда цифровое и физическое, виртуальное и реальное взаимопроникают и перемешиваются.

– Итак, какой итог вы можете подвести, обсуждая сегодняшнюю ситуацию?

– Я полагаю, что пандемия не так опасна, как пугают в СМИ. Заболевают всерьез меньше 1% населения, а умирают 3–5% заболевших. В опасности только люди с сердечно-сосудистыми и онкологическими заболеваниями, диабетом, астмой и старики. Главные очаги – глобальные мегаполисы. Поэтому карантинные меры, накрывающие страны целиком, неадекватны. Должны быть сфокусированные меры, иначе за те два-три месяца, которые требуются на прохождение пика эпидемии, экономика войдет в глубокий кризис, наступит безденежье и коллапс потребления.

Автор: Ярослав РАЗУМОВ
Источник: «Экспресс-К»

Понравилась статья? Поделитесь с друзьями!

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

Сегодня люди, критически высказывающиеся о мерах, принимаемых в мире против распространения коронавируса, есть. Но их очень мало. И позиция их зачастую воспринимается как своеобразная интеллектуальная фронда. Но на чем основано их мнение? Корреспондент «ЭК» побеседовал с одним из таких людей – доктором социологических наук, профессором кафедры теории и истории социологии Санкт-Петербургского государственного университета Дмитрием Ивановым.

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

– Пандемия, карантиные меры, экономический кризис, вызванный или усиленный ими, – беспрецедентные события. Чем они могут стать для общества в историческом масштабе?

– Я не считаю происходящее чем-то из ряда вон. Эпидемии и раньше бывали, но в нашу медийную эпоху память очень коротка. Есть такая шутка, которая в контексте происходящего сегодня несколько потеряла актуальность, но не показательность: «А куда подевалась Эбола?». Хотя было время, когда про нее говорили каждый день, из каждого «утюга», а потом все забыли. И много иных таких примеров. В этом смысле ничего нового не происходит. Это очередная вспышка инфекции. Да, безусловно, сильная и в медийном пространстве привлекающая гораздо больше внимания. И пугают ею сильнее. Но если соотнести число инфицированных с населением Земли – это не катастрофично.

А вот что касается исторического воздействия, то у меня есть мысль, что на самом деле последствия пандемии и ряда событий последних лет будут существенными, – мы из стадии глобализации переходим в постглобализацию. В том числе и из-за тех барьеров, остановок и прерывания потоков в транснациональных сетях, которые спровоцированы этой пандемией.

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

– Аргумент ваших оппонентов – мы не все знаем о масштабе пандемии. Не везде проводится массовое тестирование, и всех ли умерших идентифицируют как жертв коронавируса? То есть нет достоверной статистики.

– Я могу в ответ вернуть этот же аргумент: несовершенство статистики как раз указывает на то, что ничего страшного не происходит. Если бы происходило что-то феноменальное, то на это обратили бы внимание, статистика тут же появилась бы. Что касается неучтенных случаев заболевания – да! Я уверен, что большая часть не учтена именно потому, что заражение происходит в легкой форме и люди никуда не обращаются, потому что в этом нет никакой необходимости. Подавляющее большинство переносит инфекцию на ногах. Против нее нет иммунитета и вакцин, поэтому возникают осложнения, которые выходят за рамки тех статистических показателей, к которым привыкли во время сезонных вспышек гриппа. Но смертность совершенно не катастрофичная, хотя, естественно, гибель каждого человека – это трагедия. При соотнесении количества умерших с численностью населения выясняется, что это даже не проценты и не промилле. Поэтому аргумент о несовершенстве статистики не помогает нарисовать апокалиптическую картину. Апокалиптической ситуации нет!

– Знакомый вирусолог сказал, что этот вирус ведет себя нетипично, есть опасения, что он мутирует и усилит воздействие на организм человека. И поэтому карантинные меры нужны, чтобы постараться за это время создать вакцину.

– Вакцины всегда появляются позже, их пытаются применить против уже мутировавшего вируса. Поэтому иммунитет вырабатывается не при помощи вакцин, а в ходе эпидемии. Как бы грустно это ни звучало. А если есть мутации, значит, мы переходим на язык эволюционной биологии. Тогда надо принять и естественный отбор как ее часть. Это мы и наблюдаем сейчас – погибают те, чьи организмы не могут приспособиться к новому вызову. Да здравствует Дарвин! И в этом смысле никаких принципиальных отличий в распространении вируса нет. Это все досужие суждения. Иммунитет против этой инфекции явно не такой сильный, как против сезонных гриппов, поэтому смертность повышенная. Повторюсь: смерть каждого человека – это трагедия. Но ученые должны работать со статистикой. И гибель тысяч людей в масштабах стран, население которых насчитывает десятки миллионов, кардинально не отличается от смертности в результате вспышек других болезней.

– Откуда же такая реакция политиков практически во всех странах? Что их так напугало?

– Напугала концентрация заболевших. Как генералы всегда готовятся к прошедшей войне, так и политики готовы управлять обществом, которого уже нет. В результате глобализации возникло общество, в котором действуют совершенно другие социальные структуры. Институты, системы и нормы, которые распространяются на всю территорию, однородное по культуре и привычкам население – этим политики готовы управлять. Но на самом деле сейчас главные структуры – это транснациональные и транслокальные сети и потоки. В их узлах происходят феноменальные вспышки. О чем я? Например, на сегодня количество заразившихся составляет около 900 тысяч человек. Но в одном только Ухане их было 50 тысяч, в Нью-Йорке – 37 тысяч, в Мадриде – 27 тысяч. Места, где все кажется катастрофическим. Но это отдельные точки, а политики это экстраполируют на всю территорию. И происходит то, что происходит. Например, в России объявлена общенациональная остановка всей экономики, но две трети случаев заболевания – в Москве. А в остальных регионах масштаб такой, что его ситуацию можно легко взять под контроль даже при имеющемся уровне медицины. Нужно работать там, где проходят сети и где находятся узлы потоков. Но политики рисуют картину в масштабах всей страны, а ориентируются на ситуацию в маленькой в географическом, да и в демографическом смысле точке.

Это люди, застрявшие в прошлом. В «детстве» той политики, которая существует сейчас. И они оказались не готовы к тому, что нужно: к гибким, дифференцированным мерам. Современные власти могут только палить из пушки по воробьям. Такова была структура массового индустриального общества, в рамках которого и возникли существующие правительства, партии, парламенты, системы законодательств и силовых структур. Этого массового индустриального общества уже нет, а политика остается такой же. Все политические элиты оказались принципиально не готовы к подобной ситуации.

– Как всегда во время экстраординарной ситуации становятся особо популярны теории заговоров. Вспоминают Римский клуб, идеи ограничения населения Земли. Мол, вот и практическая реализация…

– Да, конспирологических теорий много. Говорят, что в американских лабораториях придумали биологическое оружие. Есть и суждения, что все это придумали китайцы. Есть и те, кто считает, что это российская диверсия против Запада... На здоровье. Люди могут объяснять себе окружающий мир в меру собственной интеллектуальной развитости. Одни считают это вмешательством сверхъестественных сил, другие – закулисного правительства. Можно вспомнить марсиан... Что касается рациональности. Если предположить, что есть какой-то мировой заговор с целью сократить население, то почему же так нерационально выбрано средство? Ведь никакого сокращения не происходит. Эффект этого «заговора» показывает, что либо заговор ничтожный, либо он осуществляется кретинами, либо его вовсе нет. Теории заговоров – это часть культуры современного общества. Вспомню историю, которую когда-то пародировали в мультсериале «Симпсоны»: через прививки от гриппа правительство контролирует наше поведение!

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

– К чему все придет? На чем у человечества «сердце успокоится»?

– Думаю, через несколько месяцев все успокоится. Спадет волна. В Китае и Южной Корее от эпидемии перешли к тому, что фиксируют просто случаи сезонного заболевания. Выздоравливающих больше, чем вновь заразившихся. Италия прошла через пик, хотя пока еще находится в тяжелой ситуации. Следом через пик пройдет Испания, а затем и США. Конечно, эта вспышка сильнее, чем эпидемии атипичной пневмонии или свиного гриппа, но и она себя исчерпает. А вот что произойдет с социальными структурами, с государственной властью, с привычным образом жизни – вот это по-настоящему интересный вопрос!

Глобализация закончилась еще несколько лет назад, но история с вирусом станет таким символическим событием. Барьеры на пути нежелательных потоков, подавление нежелательных транснациональных сетей становятся популярными. Следом за этим – самообеспечение, возврат производства. Пока идет шум вокруг пандемии, люди не очень замечают экономический кризис как таковой. Разрыв экономических связей и поставок, впадение всего мира в рецессию – этот эффект и нас ожидает, соответственно, закончится он стремлением возвращать производство под национальный и региональный контроль. И от либеральной глобализации мир повернется к постглобализации, в которой главными генераторами будут мегагорода. Мы придем к чему-то совершенно другому в организации жизни и общества.

– Вернемся к конспирологии. Может, это движение к иному миру и было целью «вирусного заговора»?

– Глобализация себя исчерпала раньше и другими процессами. Все, что кажется глобальным и захватывающим весь мир, сосредоточено в сети крупных мегаполисов, которые начинают конкурировать с собственными правительствами, входить в противоречие с национально-государственными институтами. Например, Лондон проголосовал против «Брексита», а вся Англия за. Лос-Анджелес и Нью-Йорк голосовали против Трампа, а остальная Америка за. Такие противоречия и определили характер того, что можно назвать постглобализацией.

То, что называется глобальным, всемирным, на самом деле сильно локализовано. В мегаполисах можно жить так, как будто мир глобален: множество культур, мобильность, интенсивная открытая жизнь. А совсем рядом – маленькие городки и деревни, где нет никакой глобализации, и им не хочется ее. В результате мегаполисы живут на контрасте и в противоречии с собственной страной. И так повсюду. Нет здесь никакого заговора. Фантазировать нужно не о заговорах, а о том, как люди, не связанные ни с политикой, ни с большими деньгами, будут приспосабливаться к новой жизни.

– А люди всегда одинаково реагируют на массовые эпидемии? Например, при эпидемии чумы в XIV веке и сейчас?

– С точки зрения цивилизации человечество за 300–700 лет продвинулось вперед. Следом за былыми вспышками чумы шли погромы. Сейчас – только ослабленная реакция вроде поисков теорий заговоров. Это не самое страшное. С другой стороны, мы ведь еще только входим в кризис. Вопрос не в эпидемиологической вспышке, а в ее социально-экономических последствиях. Ведь в средние века не сами по себе смерти от чумы приводили к бунтам и погромам. Люди впадали в нищету и безысходность и тут же начинали искать виноватых.

– Известный экономист Владимир Мау в недавнем интервью говорил, что кризис изменит мировую экономику. В частности, появятся новые формы занятости, получит распространение удаленная работа. Но тогда общество еще больше атомизируется, ведь люди выпадут даже из того офисного микросоциума, в котором вращаются сейчас.

– На мой взгляд, с аналитикой, как всегда, немного опоздали. Идеям, что нужно переходить на новые, сетевые формы, уже около 30 лет. И все эти годы такие формы занятости внедрялись и занимали свои ниши. Но нынешний кризис покажет, что тотальное внедрение дистанционной работы, виртуальных форм кооперации и взаимодействия неэффективно. Инфраструктура к тотальной дистанционной работе не готова – серверы начнут подвисать, сети не смогут выдержать такой трафик. И самое главное, выяснится, что работа в живом контакте и в комбинации с дистанционной формой гораздо более эффективна. По аналогии с тем, что после глобализации придет постглобализация, можно сказать, что после виртуализации придет поствиртуализация. Вот сейчас люди, посидев на карантине, больше начинают ценить живое общение, тактильность, физическое соприсутствие. Перспектива – это дополненная социальная реальность, когда цифровое и физическое, виртуальное и реальное взаимопроникают и перемешиваются.

– Итак, какой итог вы можете подвести, обсуждая сегодняшнюю ситуацию?

– Я полагаю, что пандемия не так опасна, как пугают в СМИ. Заболевают всерьез меньше 1% населения, а умирают 3–5% заболевших. В опасности только люди с сердечно-сосудистыми и онкологическими заболеваниями, диабетом, астмой и старики. Главные очаги – глобальные мегаполисы. Поэтому карантинные меры, накрывающие страны целиком, неадекватны. Должны быть сфокусированные меры, иначе за те два-три месяца, которые требуются на прохождение пика эпидемии, экономика войдет в глубокий кризис, наступит безденежье и коллапс потребления.

Автор: Ярослав РАЗУМОВ
Источник: «Экспресс-К»

Понравилась статья? Поделитесь с друзьями!

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

Сегодня люди, критически высказывающиеся о мерах, принимаемых в мире против распространения коронавируса, есть. Но их очень мало. И позиция их зачастую воспринимается как своеобразная интеллектуальная фронда. Но на чем основано их мнение? Корреспондент «ЭК» побеседовал с одним из таких людей – доктором социологических наук, профессором кафедры теории и истории социологии Санкт-Петербургского государственного университета Дмитрием Ивановым.

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

– Пандемия, карантиные меры, экономический кризис, вызванный или усиленный ими, – беспрецедентные события. Чем они могут стать для общества в историческом масштабе?

– Я не считаю происходящее чем-то из ряда вон. Эпидемии и раньше бывали, но в нашу медийную эпоху память очень коротка. Есть такая шутка, которая в контексте происходящего сегодня несколько потеряла актуальность, но не показательность: «А куда подевалась Эбола?». Хотя было время, когда про нее говорили каждый день, из каждого «утюга», а потом все забыли. И много иных таких примеров. В этом смысле ничего нового не происходит. Это очередная вспышка инфекции. Да, безусловно, сильная и в медийном пространстве привлекающая гораздо больше внимания. И пугают ею сильнее. Но если соотнести число инфицированных с населением Земли – это не катастрофично.

А вот что касается исторического воздействия, то у меня есть мысль, что на самом деле последствия пандемии и ряда событий последних лет будут существенными, – мы из стадии глобализации переходим в постглобализацию. В том числе и из-за тех барьеров, остановок и прерывания потоков в транснациональных сетях, которые спровоцированы этой пандемией.

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

– Аргумент ваших оппонентов – мы не все знаем о масштабе пандемии. Не везде проводится массовое тестирование, и всех ли умерших идентифицируют как жертв коронавируса? То есть нет достоверной статистики.

– Я могу в ответ вернуть этот же аргумент: несовершенство статистики как раз указывает на то, что ничего страшного не происходит. Если бы происходило что-то феноменальное, то на это обратили бы внимание, статистика тут же появилась бы. Что касается неучтенных случаев заболевания – да! Я уверен, что большая часть не учтена именно потому, что заражение происходит в легкой форме и люди никуда не обращаются, потому что в этом нет никакой необходимости. Подавляющее большинство переносит инфекцию на ногах. Против нее нет иммунитета и вакцин, поэтому возникают осложнения, которые выходят за рамки тех статистических показателей, к которым привыкли во время сезонных вспышек гриппа. Но смертность совершенно не катастрофичная, хотя, естественно, гибель каждого человека – это трагедия. При соотнесении количества умерших с численностью населения выясняется, что это даже не проценты и не промилле. Поэтому аргумент о несовершенстве статистики не помогает нарисовать апокалиптическую картину. Апокалиптической ситуации нет!

– Знакомый вирусолог сказал, что этот вирус ведет себя нетипично, есть опасения, что он мутирует и усилит воздействие на организм человека. И поэтому карантинные меры нужны, чтобы постараться за это время создать вакцину.

– Вакцины всегда появляются позже, их пытаются применить против уже мутировавшего вируса. Поэтому иммунитет вырабатывается не при помощи вакцин, а в ходе эпидемии. Как бы грустно это ни звучало. А если есть мутации, значит, мы переходим на язык эволюционной биологии. Тогда надо принять и естественный отбор как ее часть. Это мы и наблюдаем сейчас – погибают те, чьи организмы не могут приспособиться к новому вызову. Да здравствует Дарвин! И в этом смысле никаких принципиальных отличий в распространении вируса нет. Это все досужие суждения. Иммунитет против этой инфекции явно не такой сильный, как против сезонных гриппов, поэтому смертность повышенная. Повторюсь: смерть каждого человека – это трагедия. Но ученые должны работать со статистикой. И гибель тысяч людей в масштабах стран, население которых насчитывает десятки миллионов, кардинально не отличается от смертности в результате вспышек других болезней.

– Откуда же такая реакция политиков практически во всех странах? Что их так напугало?

– Напугала концентрация заболевших. Как генералы всегда готовятся к прошедшей войне, так и политики готовы управлять обществом, которого уже нет. В результате глобализации возникло общество, в котором действуют совершенно другие социальные структуры. Институты, системы и нормы, которые распространяются на всю территорию, однородное по культуре и привычкам население – этим политики готовы управлять. Но на самом деле сейчас главные структуры – это транснациональные и транслокальные сети и потоки. В их узлах происходят феноменальные вспышки. О чем я? Например, на сегодня количество заразившихся составляет около 900 тысяч человек. Но в одном только Ухане их было 50 тысяч, в Нью-Йорке – 37 тысяч, в Мадриде – 27 тысяч. Места, где все кажется катастрофическим. Но это отдельные точки, а политики это экстраполируют на всю территорию. И происходит то, что происходит. Например, в России объявлена общенациональная остановка всей экономики, но две трети случаев заболевания – в Москве. А в остальных регионах масштаб такой, что его ситуацию можно легко взять под контроль даже при имеющемся уровне медицины. Нужно работать там, где проходят сети и где находятся узлы потоков. Но политики рисуют картину в масштабах всей страны, а ориентируются на ситуацию в маленькой в географическом, да и в демографическом смысле точке.

Это люди, застрявшие в прошлом. В «детстве» той политики, которая существует сейчас. И они оказались не готовы к тому, что нужно: к гибким, дифференцированным мерам. Современные власти могут только палить из пушки по воробьям. Такова была структура массового индустриального общества, в рамках которого и возникли существующие правительства, партии, парламенты, системы законодательств и силовых структур. Этого массового индустриального общества уже нет, а политика остается такой же. Все политические элиты оказались принципиально не готовы к подобной ситуации.

– Как всегда во время экстраординарной ситуации становятся особо популярны теории заговоров. Вспоминают Римский клуб, идеи ограничения населения Земли. Мол, вот и практическая реализация…

– Да, конспирологических теорий много. Говорят, что в американских лабораториях придумали биологическое оружие. Есть и суждения, что все это придумали китайцы. Есть и те, кто считает, что это российская диверсия против Запада... На здоровье. Люди могут объяснять себе окружающий мир в меру собственной интеллектуальной развитости. Одни считают это вмешательством сверхъестественных сил, другие – закулисного правительства. Можно вспомнить марсиан... Что касается рациональности. Если предположить, что есть какой-то мировой заговор с целью сократить население, то почему же так нерационально выбрано средство? Ведь никакого сокращения не происходит. Эффект этого «заговора» показывает, что либо заговор ничтожный, либо он осуществляется кретинами, либо его вовсе нет. Теории заговоров – это часть культуры современного общества. Вспомню историю, которую когда-то пародировали в мультсериале «Симпсоны»: через прививки от гриппа правительство контролирует наше поведение!

Пандемия коронавируса подтолкнет процессы постглобализации?

– К чему все придет? На чем у человечества «сердце успокоится»?

– Думаю, через несколько месяцев все успокоится. Спадет волна. В Китае и Южной Корее от эпидемии перешли к тому, что фиксируют просто случаи сезонного заболевания. Выздоравливающих больше, чем вновь заразившихся. Италия прошла через пик, хотя пока еще находится в тяжелой ситуации. Следом через пик пройдет Испания, а затем и США. Конечно, эта вспышка сильнее, чем эпидемии атипичной пневмонии или свиного гриппа, но и она себя исчерпает. А вот что произойдет с социальными структурами, с государственной властью, с привычным образом жизни – вот это по-настоящему интересный вопрос!

Глобализация закончилась еще несколько лет назад, но история с вирусом станет таким символическим событием. Барьеры на пути нежелательных потоков, подавление нежелательных транснациональных сетей становятся популярными. Следом за этим – самообеспечение, возврат производства. Пока идет шум вокруг пандемии, люди не очень замечают экономический кризис как таковой. Разрыв экономических связей и поставок, впадение всего мира в рецессию – этот эффект и нас ожидает, соответственно, закончится он стремлением возвращать производство под национальный и региональный контроль. И от либеральной глобализации мир повернется к постглобализации, в которой главными генераторами будут мегагорода. Мы придем к чему-то совершенно другому в организации жизни и общества.

– Вернемся к конспирологии. Может, это движение к иному миру и было целью «вирусного заговора»?

– Глобализация себя исчерпала раньше и другими процессами. Все, что кажется глобальным и захватывающим весь мир, сосредоточено в сети крупных мегаполисов, которые начинают конкурировать с собственными правительствами, входить в противоречие с национально-государственными институтами. Например, Лондон проголосовал против «Брексита», а вся Англия за. Лос-Анджелес и Нью-Йорк голосовали против Трампа, а остальная Америка за. Такие противоречия и определили характер того, что можно назвать постглобализацией.

То, что называется глобальным, всемирным, на самом деле сильно локализовано. В мегаполисах можно жить так, как будто мир глобален: множество культур, мобильность, интенсивная открытая жизнь. А совсем рядом – маленькие городки и деревни, где нет никакой глобализации, и им не хочется ее. В результате мегаполисы живут на контрасте и в противоречии с собственной страной. И так повсюду. Нет здесь никакого заговора. Фантазировать нужно не о заговорах, а о том, как люди, не связанные ни с политикой, ни с большими деньгами, будут приспосабливаться к новой жизни.

– А люди всегда одинаково реагируют на массовые эпидемии? Например, при эпидемии чумы в XIV веке и сейчас?

– С точки зрения цивилизации человечество за 300–700 лет продвинулось вперед. Следом за былыми вспышками чумы шли погромы. Сейчас – только ослабленная реакция вроде поисков теорий заговоров. Это не самое страшное. С другой стороны, мы ведь еще только входим в кризис. Вопрос не в эпидемиологической вспышке, а в ее социально-экономических последствиях. Ведь в средние века не сами по себе смерти от чумы приводили к бунтам и погромам. Люди впадали в нищету и безысходность и тут же начинали искать виноватых.

– Известный экономист Владимир Мау в недавнем интервью говорил, что кризис изменит мировую экономику. В частности, появятся новые формы занятости, получит распространение удаленная работа. Но тогда общество еще больше атомизируется, ведь люди выпадут даже из того офисного микросоциума, в котором вращаются сейчас.

– На мой взгляд, с аналитикой, как всегда, немного опоздали. Идеям, что нужно переходить на новые, сетевые формы, уже около 30 лет. И все эти годы такие формы занятости внедрялись и занимали свои ниши. Но нынешний кризис покажет, что тотальное внедрение дистанционной работы, виртуальных форм кооперации и взаимодействия неэффективно. Инфраструктура к тотальной дистанционной работе не готова – серверы начнут подвисать, сети не смогут выдержать такой трафик. И самое главное, выяснится, что работа в живом контакте и в комбинации с дистанционной формой гораздо более эффективна. По аналогии с тем, что после глобализации придет постглобализация, можно сказать, что после виртуализации придет поствиртуализация. Вот сейчас люди, посидев на карантине, больше начинают ценить живое общение, тактильность, физическое соприсутствие. Перспектива – это дополненная социальная реальность, когда цифровое и физическое, виртуальное и реальное взаимопроникают и перемешиваются.

– Итак, какой итог вы можете подвести, обсуждая сегодняшнюю ситуацию?

– Я полагаю, что пандемия не так опасна, как пугают в СМИ. Заболевают всерьез меньше 1% населения, а умирают 3–5% заболевших. В опасности только люди с сердечно-сосудистыми и онкологическими заболеваниями, диабетом, астмой и старики. Главные очаги – глобальные мегаполисы. Поэтому карантинные меры, накрывающие страны целиком, неадекватны. Должны быть сфокусированные меры, иначе за те два-три месяца, которые требуются на прохождение пика эпидемии, экономика войдет в глубокий кризис, наступит безденежье и коллапс потребления.

Автор: Ярослав РАЗУМОВ
Источник: «Экспресс-К»

Понравилась статья? Поделитесь с друзьями!

Афоризм дня

Причины внутри нас, снаружи только оправдания. Ошо

От редакции

Использование материалов возможно только при наличии активной ссылки на городской портал «Шымкент Сити».

Редакция не несет ответственности за содержание рекламных объявлений, статей и комментариев.

Наш адрес: 071406, Казахстан
г. Семей, ул. Сыбанова, 2а
Моб.: 8 747 650 05 30
E-mail:

Посещаемость

Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика